Антибиотики не были первыми препаратами, созданными для уничтожения микробов. Все началось с использования в медицинских целях достижений промышленной химии, бурно развивавшейся на рубеже XIX–XX веков. Фармакологи оценили потенциал огромного количества новых синтетических соединений, наиболее перспективными из которых оказались красители – сульфаниламиды.

Наследие Эрлиха

Герхард Домагк (Gerhard Johannes Paul Domagk, 1895–1964), уроженец Бранденбурга, выпускник Кильского университета, участник Первой мировой, прошедший ее в качестве военного медика, в 1925 году получил самый настоящий подарок судьбы. Выглядел он как собрание трудов его великого земляка, основателя химиотерапии, перво-открывателя сальварсана Пауля Эрлиха. Последовательно изучая свойства нескольких сотен веществ, гениальный ученый предсказал, что будущее антимикробной терапии за промышленными красителями.

С другой стороны, Домагку досталась очень непростая задача. Да, Эрлих оказался прав, краски действительно убивали всю микрофлору in vitro. Но как только дело доходило до испытаний на животных, мыши и кролики погибали – слишком токсичными были химикаты. Пришлось опять действовать методом перебора.

Ярко-оранжевый краситель, получаемый из каменноугольной смолы, поначалу доверия не внушал. Но немецкая педантичность взяла свое, и это вещество тоже взяли в работу. В пробирке оно было неэффективным, бактерии росли и размножались как ни в чем не бывало. Зато после введения в организм мышей начались самые настоящие чудеса. Грызуны, зараженные летальной дозой стрептококков, выздоровели. Так же легко новый препарат расправился с пневмококками, гонококками и менингококками.

Чудесное спасение

Испытать новое средство, получившее название пронтозил, на людях Домагку пришлось раньше, чем он планировал. И произошло это при достаточно трагических обстоятельствах. Старшая дочь ученого работала вместе с отцом в одной лаборатории, ее «зоной ответственности» были стрептококки. Случайная рана во время манипуляций обернулась мощной гнойной инфекцией, грозившей развиться в сепсис.

Единственным выходом в такой ситуации была ампутация конечности. Но девушка не хотела становиться инвалидом, и Домагк решил рискнуть, введя ей экс-периментальный препарат. Инфекция отступила с потрясающей скоростью. После этого пронтозил был опробован в лечении стрептококковой ангины, родильной горячки, бактериальных менингитов, гнойных послеоперационных осложнений. Эффект во всех случаях был быстрым и неизменным.

Публикация результатов исследований в 1935 году сразу же стала сенсацией. Никто из медиков не сомневался в том, что Домагку удалось совершить революционный прорыв в лечении бактериальных инфекций.

Награда и наказание

Нобелевская премия в области физиологии или медицины была присуждена Домагку через 4 года. Впрочем, для ученого это обернулось лишь неприятностями. В 1936 году Нобелевскую премию мира получил немецкий пацифист, антифашист Карл фон Осецкий. Нацистское правительство посчитало это оскорблением и заявило, что ни один ученый из Германии больше не примет ни одну Нобелевскую премию. Мало того, в 1940 году, после захвата Норвегии нацисты арестовали и посадили в концлагеря членов норвежского национального нобелевского комитета, номинировавших фон Осецкого.

Но за год до этого, в 1939-м, все последствия заявления правительства испытал на себе Герхард Домагк. Его вызвали в гестапо и продержали там неделю, пока он не отказался от высшей научной награды. Лишь в 1947-м, через 2 года после окончания Второй мировой войны, нобелиат смог получить свою золотую медаль и диплом лауреата. К сожалению, не востребованная в 1939 году денежная часть премии согласно правилам осталась в Нобелевском фонде.

Алексей Федоренко,
врач-терапевт